Программист - Страница 22

— Направо.

— Твою мать! Раньше не мог сказать! Перестроится не успею!

— Тогда проезжай до Октябрьской, там направо…

— А потом куда?

— А я знаю? — окрысился я, — Не знаю пока…

Так препираясь и поругиваясь мы продвигались по городу около часа. Чувствовал я плохо и всё думал о том, почему так… Почему на заводе — могильный холод, жуть какая-то а тут нет. Потом догадался, что невинное дитя сразу ушло в рай, а на заводе была неупокоенная душа. Колесили и колесили по проспектам, улицам и переулкам, и тоненькая указующая в душе стрелка то появлялась, то пропадала. Может потому, что мы слишком быстро двигались? Не делайте мне смешно, как говорят в Одессе. УАЗик и скорость несовместимы. В конечном итоге надоело это не только мне, а в первую очередь водителю Сани, который в виду иссекших запасов слюны ей не брызгал, а только шипел на меня как удав на кролика. А во вторую очередь надоело следователю Мишину, который уже пожалел, что со мной связался и чувствовал себя дураком. Больше всего ему было стыдно перед водителем, и он боялся, что тот расскажет об этой поездке с мнимым экстрасенсом в райотделе, и выставит Мишина на посмешище. Чувствовал я это затылком, знал, что так и есть…

— Саня, ладно хватит. Давай дуй прямо до микрорайона А, а там развернемся и домой.

Саня дунул. Я молчал. Мы проезжали мимо Молодежного, когда вдруг у меня закололо в кончиках пальцев, сначала я подумал, что руки занемели фото держать, и лишь потом дошло…

— Саня! Стой! Остановись здесь! — осипшим голосом скомандовал я.

— Охренел? Где я тебе тут остановлю?! Жди до перекрестка.

У перекрестка нас встретил красный сигнал светофора. Отлично. Ни слова не говоря, я вылез из машины и пошёл назад меж тесного потока автомобилей. Сзади хлопнула дверь.

— Олег, подожди! Олежка, да подожди ты!

Мишин поспешил следом. А следом за ним пронеслись невнятные маты водителя. Типа место наше в психушке. А меня неудержимо потащило направо. К густо заросшему скверу. Стоп! Это не сквер, вспомнил я. Это старое чумное кладбище времен гражданской войны. Не знаю, правда ли, что хоронили там умерших от чумы, или другой такой заразы, но кладбище теперь почти в центре разросшегося города. И хоть земля у нас сейчас на вес золота, кладбище не трогали и под новостройки не пускали. Могил там уже почти не было видно, а черных деревянных крестов на могилах раз-два и обчелся. Не может быть сказал я себе, всё ещё не веря предчувствию… На ватных ногах я перелез, через низкий, покосившийся заборчик. Мне хотелось бежать от туда, бежать куда глаза глядят, лишь бы не увидеть то, что сейчас увижу. И в то же время что-то внутри меня, что сильнее моих страхов и брезгливости тянуло меня как магнитом. Я ошибся, это не педофил, понял я, продираясь, сквозь заросли шиповника к черному кресту, на котором что-то страшно белело…

Слова доходили до меня словно через туман густой как вата.

— Кто это мог сделать? Кто? Да не молчи ты программист! Скажи хоть что-нибудь!

— Сергеевич, да не тормоши ты парня, видишь белый как мел. Того гляди в обморок брякнется…

Это Саня оттаскивал от меня взъерошенного следователя. Этого не может быть, как молитву твердил я себе. Не может быть. Не может быть. Не могло быть черных оплавленных свечей расставленных вокруг, не могло быть чаши из человеческого черепа, наполненной кровью… Не могло быть. Никак не могло. Но было. И сердце моё готово было разорваться от боли. А мозг отказывался поверить. Приехало много людей. Они всё ходили и ходили вокруг. Беспрерывно щелкал фотоаппарат. Что-то говорили, что-то делали. А потом поднесли что-то в стакане мне и заставили выпить. И боль прорвалась наружу, слезы брызнули из глаз от неразведенного спирта, а дыхание перехватило. Я закашлялся.

— Да вы охренели!

— Во! Видишь, помогло! А ты нельзя! Не положено! Ласты склеить может…

Глава 4

Среда.

— Артём, ну что ты как ребенок? Понятно, что винду перебить проще, а извилиной пошевелить лень? Откат сделать не пробовал?

— Пробовал. Не помогает.

— Тогда смотри…, - я сел за комп, чтобы самому наглядно и точно просмотреть чего и куда, и проинструктировать Артёма по телефону.

— Забей в строку, там, где выполнить — редактирование реестра — рег эдит. Забил? Заходим в ветку «аш кей карент юзер — софтваре- майкрософ — виндоус — карент версия». Там смотри папку «рун». Нашёл? Создаем в этой папочке строковой параметр. Обзываем его лэнгвиджес бар.

— Подождите, я не успеваю…

Минутная пауза. За это время я успеваю вспомнить вчерашнюю встречу с Галиной Ивановной. Зачем я к ней поперся? Чего хотел? Понимания? Сочувствия? Понимания — да. Сочувствия — может быть. Но главное я хотел узнать, откуда такие уроды берутся и для чего они это делают.

— Сделал.

— Молодец. Теперь в поле «значение» введи «цтмонф=цтмонф. экзе.» перезагружай и будет тебе языковая панель.

Опять пауза. Жду, когда у Тёмы комп перегрузится, и станет понятно — то ли он сделал или нет. Какая бяка эта восьмая винда, такая гадость. Интерфейс гадкий, на тупого юзверя, а сама система сырая и сука глючная. Одна головная боль с этой восьмеркой.

— Есть. Значок появился.

— Вот и хорошо. Бери деньги и дуй по следующей заявке.

Тяжко нам вдвоем. Коля у меня в отпуск отпросился и я теперь по старинке всё сам разруливаю. Отвык уже… Не разруливать отвык, отвык обучением заниматься. Только вот Колю поднатаскал, а Коля обучал Артёма без моего участия, когда тот появился.

О чем это я хотел написать? Ах, да…